Стрелки на часах показывали двадцать минут шестого, и старая бабушка Кровэлли уже восседала на своем стуле. Бабушку звали Полли. Она была сморщенная, но не дряхлая, несмотря на свои 72 года. Лицо ее, цветом напоминало увядшие листья,  было всё изрыто морщинами. Густые седые волосы были заплетены в слабо заплетенную косу. На Поли было надето черное платье.

Она встала со своего стула и начала жарить тонкие гренки, подрумянивая их с двух сторон. И когда всё было проделано к её полному удовлетворению, положила их так, чтобы можно было сразу дотянуться и взять себе самый лакомый кусочек. Она о чём-то размышляла, лязгая при этом фальшивыми зубами. И вдруг сказала вслух: «Это просто безобразие, Мэри опять забыла купить свежий дэнлопский сыр! Девчонка становится всё невнимательнее!» При мысли о сыре у нее потекла тонкая струйка слюны из угла рта. Вскоре пришла внучка Мэри и села напротив нее в КРЕСЛО ЁЁ ОТЦА, которое было священно и запретно для всех остальных. Но Мэри не думала ни о сыре, ни о кресле, она была погружена в свои мечты. Тогда бабка начала говорить:
- Мэри, ты сидишь в кресле отца!!!!
- …

- Мэри, ты даже не удосужилась купить к ужину мой любимой Сыр!!!
…
- Мэри, что ты молчишь? Ты что очумела от жары??? Мэри!!!
- Вы что-то сказали, бабушка?
- НЕТ! – хрипло прокричала старуха. – Я ничего не говорила, я открыла рот, чтобы половить мух. Меньше бы ты зевала, а съездила бы  лучше в город, за СЫРОМ!
Мэри было 20 лет, она было худенькая, но очень красивая. Кожа была её бледная, руки были как тростиночки, голос был неземной красоты.
В эту минуту из посудной вошла, волоча за собою ноги, Тереза Кровэлли. Лицо у Терезы было изнеможденное, усталое. Она заменяла служанку в этом доме, потому что таким образом он хотел её унизить. Терезе было 42 года, но она выглядела на десять лет старше.
- Сию минуту встань, Мэри! Ты сидишь, а чайник еще не заварен. Ступай позови сестру. Полли, ты уже всё пожарила?
Тереза пошла на кухню и через 2 минуты вышла с приготовленными  хлопьями.

Она накрыла на стол и села на стул. Через минуту обе сестры вошли в кухню. Эмили и Мэри отличались по возрасту (Эмили было только 16 лет), у них были разные характеры, и контраст между ними бросался в глаза. Волосы у Эмили были светлые, как лён; нежно-голубые глаза. Личико было узкое, высокое, с большим лбом. Она много времени уделяла учёбе, училась в специальной школе, хотела получить стипендию «Гнейси».
- Садитесь все – сказала спокойным голосом Тереза.
И четыре женщины уселись за стол, к еде даже не приступали, они ждали главного члена семьи – Джеймса Кровэлли (мужа Терезы и сына Полли).В одно мгновенье из  мрачного коридора послышались тяжелые шаги, и появился Джеймс.

Он сел на своё законное место, выхватил из рук жены свою чашку чая, наполненную до краев чаем; потом ему подали тарелку ветчины с яйцами, специально для него. А уж что он не поест, за ним доедали остальные члены семьи. Кровэлли жадно ел, при этом чавкая и хрюкая от удовольствия. Он был громадного роста, с бычьей шеей. Лицо его было наполнено злобой. Густые темные усы отчасти прикрывали рот, глаза его были лишены ласки, доброты и были тускло серые. Нижняя откляченная  губа была еще противней. И все остальные члены смотрели на него....

И тогда он сказал:
- Что смотрите??Давайте уже жрите!

После того, как Джеймс сказал своё «слово», всем остальным членам разрешалось приступать к еде, но они ели только хлопья. Стояла тишина…..и только слышалось лязганье бабкиных челюстей, обсасывание усов отца, шмыганье неугомонного носа мамы.
   Наконец отец сказал, обращаясь к Полли:
- Ведь ты же не свинья, чтобы так есть, старая!
- Ой, извини, ради Бога, дуру окаянную!
И только тогда начали все говорить друг с другом. Тереза сильно боялась своего мужа и всё делала, чтобы ему было хорошо. И только слышалось:
- Эмили, передай отцу кружку
-  Мэри, положи отцу варенья
И тут снова заговорил глава семейства:
- Эмили, ну как, по-прежнему ты первая в классе?
- Сегодня нет, папа. Сегодня я только на 2-ом месте – сказала Эмили.
- Что такое? Как ты допустила это, мерзавка! Ну-ка марш в свою комнату! Еды ты сегодня не получишь! Ты должна быть ПЕРВАЯ! Слышишь????
Девочка разрыдалась, и убежала к себе в комнату.

- Папа, она полтора месяца была первой, а ты на неё кричишь! – сказала Мэри.
- А ты держи язык за зубами, с тобой я еще поговорю. – Прокричал Кровэлли.

- А ты что, шавка неблагодарная, что сидишь, согнувшись в три погибели?! Что у тебя такие дети распущенные? – сказал с пылом Терезе.

Тереза уткнулась в тарелку и не смела больше говорить. Только Полли оставалась без участна и продолжала есть. Если у Джеймса настроение хорошее, то он позволял бабушке есть лакомство из его тарелки, но сегодня был не тот день.
Но вот в передней послышались шаги, и в кухню вошел молодой человек лет двадцати четырех, стройный, совсем не похожий на них. Одет он был богато, насколько хватало его кошелька. Это был Мэтью, единственный член семьи, единственный сын, а значит наследник. Ему разрешалось опаздывать на ужин, потому что он работал на судовой верфи Гнейси.

разговаривал хорошо:
- Мэт, у тебя усталый вид. Что, сегодня было много работы в конторе?
Мэтью кивнул головой. Полли встала и снова начала готовить себе гороховое пюре и повторять мудрое изречение: «Нет ничего лучше горохового пюре на ночь! После него спишь, как после горячей припарки на живот».
- Сегодня, говорит отец, - состоится ярмарка, но мы, Кровелли, туда не пойдем, мы не опустились до того, чтобы находиться с разным сбродом. Если я узнаю, что кто-то был там, убью!
Внезапно отец встал и ушел из-за стола, пошел в переднюю, взял ясеневую трость и ушёл из дому.

Такова была его обычная манера: он никогда не прощался уходя. Пусть себе строят догадки, куда он уходит в свободные часы времени. И никто не знал куда он всегда уходит на ночь глядя. Но после его ухода все вздохнули с облегчением, словно рассеялась нависшая над ними туча. Тереза тут же оживилась и сказала Мэри:
- Ты уберешь со стола, да? А то что-то я сегодня расклеилась, пойду почитаю
- Хорошо, мама, - ответила Мэри и, как всегда послушно добавила – Ты заслужила отдых, я сама вымою посуду.И Тереза удалилась из комнаты.

Мэри быстро убралась на кухне и пошла к Мэту в комнату.

Знакомство с Мэтом.
Проходив по длинному коридору, Мэри заглянула в комнату Эмили. Эмили сидела одна за опустевшим столом, который молчаливо напоминал ей о приказе отца заниматься. Далее увидела мать, погруженную в чтение. И, подойдя к комнате Мытью,  постучалась в дверь:
- Можно, Мэт? – спросила она шепотом
- Войдите, - отозвался из комнаты деланно-бесстрастный голос.
Мэри вошла. При входе брат не взглянул на нее. Он сидел на диване у зеркала и любовался собой, выпуская изо рта густой приятный запах сигареты. Комната насквозь пропахла приторным запахом сигарного дыма.

- Какой приятный запаху твоей сигары, Мэт, - заметила Мэри с искренним восхищением.
- Да,  - согласился он, по цене и запах! Это «Сюпрем», высший сорт! Пять штук стоит шесть пенсов, ты бы себе такого никогда не позволила, правда же, Мэри?

- Так Анни Мойер нравится, когда ты куришь? – спросила Мэри.
- Не Анни, а Аннет, - оборвал он её страдальческим тоном. – Сколько раз я просил тебя не фамильярничать. Это вульгарно.
- Извини, Мэтью.

Вдруг он встал и начал доставать из-под кровати свою любимую мандолину, на которой только недавно начал учиться играть. Затем раскрыл ноты с крупным заголовком: «Первые упражнения на мандолине». Он прижал к себе романтический инструмент и заиграл. Но, увы, он не оправдал ожиданий, он пропиликал медленно и с вымученной старательностью два-три такта из «Нелли Блай», все больше и больше спотыкаясь, пока, наконец, совсем не остановился.
- Начни снова, - ободряюще посоветовала Мэри.
Мэт ответил сердитым взглядом.
- Я, кажется, просил тебя помолчать, мисс Трещотка! Ты должна помнить, что мандолина – труднейший инструмент, а мне не обходимо подучиться, раньше чем я уеду в Индию.
Однако он начал играть всё с самого сначала, как посоветовала Мэри. Но фальшивые ноты всё терзали уши, а Мэри всё смотрела и любовалась братом.
- А как всё-таки у меня зазвучало? Как тебе показалось? 
- Очень похоже, сказала Мэри успокаивающим тоном.
- Похоже на что? – переспросил Мэт.
- Ну, конечно, на «Веселый галоп Кэти».
- Ах ты, дура! – вскипел Мэт. – Ведь это «Нелли Блай» У тебя совсем нет музыкального слуха. А я достойный музыкант.
Позже Мэри завязала ему галстук, пожелала брату спокойной ночи и вышла из комнаты.

Мэри не хотелось спать, не хотелось читать, ей хотелось прогуляться на свежем воздухе. Она надела свою старенькую жакетку, грубую шляпу и вышла из дома.

Отредактировано Rozochka (03-07-2009 15:33:26)

    Anastasia, спасибо!!!!!!!!!!!!!!
Больше никому не нравится???